среда, 15 июня 2011 г.

ВКУС МЯТЫ, ИЛИ НЕСКОЛЬКО СЛОВ В ЗАЩИТУ ИМПЕРИИ



Признайтесь, вы любите чай с мятой? Но не той, что в фасуется ныне в пакетики, услаждая лентяев, так и не познавших вкус по-настоящему заваренного чая, и не той, что засушена ещё прошлым летом и годится, скорее, в фарш, придавая ему необычайный вкус и аромат.Для чего следует потереть высушенные листочки в ладонях в мелкий душистый порошок, после чего просто жаль мыть руки, а хочется, сложив ладони корабликом, всё вдыхать и вдыхать широко раскрытыми ноздрями терпкий восточный дух. Я же поведу речь о тех сочных, притягивающих опытный глаз, стеблях и листках, что повылазили кой-где на майских грядках, обещая блаженство подлинным ценителям древнего китайского напитка. Если ж добавить в заварной чайник ещё и несколько душистых нежных побегов чёрной смородины… Но остановите, остановите меня, ради всего святого…
Итак, прошлым летом, ближе к августу, довелось мне увидеть довольно странную картину. Необычайность её заключалась в том, что никогда прежде не приходилось встречать стебель мяты (а это была мята перечная) такой поразительной длины. Не дадут ему подняться ветра, обломают хрупкий стебель красавца, щедро увенчанный на удивление красивыми листами. Да и лето, если помните, было жаркое, безводное, безсердечное ко всему живому. И как же удалось выжить, да не просто выжить, а достичь такой изумительной красоты этому счастливчику, радующему глаз ярким сочным изумрудом?
А он и вправду счастливчик, потому как произрос и продолжал прибавлять в росте под сенью куста белоснежных флоксов, чуть не в самой его сердцевине. А их не очень-то и раскачаешь. Да и влаги у подножия многочисленных стеблей, как оказалось, хватило, чтобы обеспечить вольготную жизнь и надёжную опору нежному растению. Закончилось тем, что стебель мяты даже и перерос немного сам куст, так трогательно взявший его под свою защиту, давший ему возможность для небывалого роста. Красавца нашего мы, конечно же, щадили и додержали, таким образом, до самой осени, до начала прохладных октябрьских дней. И уже перебираясь в Москву, прощаясь с дачкой на целых семь месяцев, срезали аккуратно ножницами, чтобы насладиться его ароматом в городской квартире, немного отвыкшей за лето от своих обитателей.
Так вот наблюдая ежеутренне это необычную цветочную композицию, умиляясь ею, и подкралась мысль – а не подобным ли образом была устроена некогда и наша великая империя. Когда мощь и сень державы нередко служили надёжной опорой выходцам из многих наций, помогая им обрести стать и силу, неведомую доселе. Каким благотворным, каким живительным было и остаётся доселе влияние русского языка, русской культуры и науки для тех, кто доверился им всем своим сердцем, всем существом. Поверьте, знаю об этом не понаслышке. И как же больно было слышать в годы националистического разгула двухдесятилетней давности, не утихающего в иных очень независимых государствах и поныне, о том, что, дескать, страдали они, будучи колониями, от имперского гнёта. Господи помилуй! Это когда же, это где же было видано, чтобы уровень жизни, в так называемых колониях, был выше, нежели в самой метрополии?! И нередко по той очевидной причине, что привычно отдавали последнее. Мол, ничего, свои потерпят. Моя добрая жена вспоминала, как когда-то её, ещё юную, строго одёрнула старая русская нянечка в бакинском родильном доме только за то, что не в силах выносить мучительные схватки, попыталась, что называется, покричать. Когда же Валенька указала недоуменно на местных женщин, что беззастенчиво и столь же безнаказанно голосили во всю силу лёгких, то услышала в ответ: «А ты терпи, ты же русская!»
А ещё полезно бы вспомнить и сопоставить число человеческих жертв, понесённых в последнюю страшную войну. Тем паче накануне семидесятилетней годовщины со дня её начала. Да и только ли это…
Бабушка любила повторять: «Совесть – половина веры». Совесть-то где, господа хорошие?! У иных из вас и письменности-то не было до сравнительно недавних исторических времён. Вы и живы-то тем, что, как и прежде, нередко беззастенчиво питаетесь соками земли русской, всеми её полезными ископаемыми, металлами, углем, лесом и рыбой... А ещё живительными соками её великой, непревзойдённой в веках культуры, интеллектом её учёных, завоеваниями деятелей культуры. Свято верую, что мир наш стоит до тех пор, покуда в России продолжают рождаться – вот уж чудо из чудес – святые. И за одно это Господь миловал и милует её, голубушку. И заодно и всех вас, в неутолимой злобе подрывающих её могучие корни. Не пора ли одуматься, а следом и задуматься надо всем этим?
Чувствую, не всем придутся по нраву эти рассуждения, ой, не всем. Так я ж, грешный, просто залюбовался знойным летом красивым стеблем мяты на съёмной даче… И что прикажете делать, как укрыться от ядовитых стрел, чем утешиться? Ну, конечно же, душистым, крепко заваренным чаем с ароматом мятой. Да со смородинным листом.






Ирзабеков Фазиль Давуд оглы, в Святом Крещении Василий